Моя семья и сталинские репрессии

Михаил Юрьевич Владимирский
ВКонтакте ...
30 октября 2018

Семья Пигулевских - Владимирских. Верхний ряд, сестры Женя, Елена и Мария (Марочка) и их подруга Надежда. Второй ряд: Георгий (Жорж) прабабушка и прадедушка. В нижней группе четвертая из сестер, Наталья Пигулевская (мы всегда звали ее Наталочка) дети Жени и Елены. Крайний справа - мой отец Юрий Александрович. Венев, лето 1937г. Последнее их общее лето

   История складывается из фактов. За каждой большой историей стоят множество маленьких историй, за общим - частное, зачастую почти незаметное. Однако порой именно мелкие факты и частные случаи могут пролить свет на то или иное крупное историческое явление. Я хочу рассказать одну из таких историй, которая касается, конкретно, моей семьи, снабдив ее копиями подлинных документов семейного архива и выдержками из записок моего покойного отца, ставшего непосредственным свидетелем событий. Выводы же тем, кто решит потратить свое время, чтобы ознакомиться с этой грустной и вполне обыкновенной для тех лет повестью, я предлагаю делать самостоятельно. От себя лишь хочу сказать, что все написанное здесь, - правда. 

   Мой дед Александр Васильевич Владимирский родился в 1896 году в Веневе, уездном городе Тульской губернии, некогда славном своей хлебной торговлей и ярмарками. В 1916 году он окончил московскую школу прапорщиков и отправился на фронт Первой Мировой войны. Домой вернулся в начале 20х, демобилизовавшись уже из рядов РККА, окончил курсы бухгалтеров и в 1926 году работал финансовым контролером Белевского уезда. В том же году он женился на моей бабушке, Елене Николаевне Пигулевской, дочери городового и уездного врача Николая Григорьевича Пигулевского.

   Дом Пигулевских в Венёве играл роль своего рода очага культуры: здесь собиралась местная интеллигенция, устраивались музыкальные и поэтические вечера. У доктора Пигулевского было 5 детей, 4 дочери (Женя , Мария, Елена и Наталья) и сын, Георгий, которого все звали Жорж. Их мать, тоже Елена Николаевна, возглавляла коллектив местного самодеятельного драматического театра, дочери состояли в обществе пушкинистов…. В общем, обычная интеллигентная русская семья. Дедушка, который был очень музыкален, играл на скрипке и мандолине, пришелся там ко двору.

"Тени минувшего" Дед и бабушка, рисунок моего отца, сделанный по памяти

   12 июля 1927 у Александра и Елены родился сын, мой отец, Юрий Александрович Владимирский. Вскоре после этого молодые перебрались в Тулу, где поселились в 2-х комнатной квартире на ул. Воронежской (Обороннной) в д. 66, жили, по словам отца, очень скромно, но были вполне счастливы, пока не наступил 1938 год. 

   Из записей отца: «В феврале 1938 года взяли папу, в марте деда (доктора Пигулевского), летом Жоржа. В один год мама потеряла трех самых близких людей: отца, мужа и брата. В июне или июле родилась, Татьянка, моя сестра, жить которой пришлось не долго. …. Осенью пришли конфисковывать имущество: забрали рояль, настольную лампу, настольный письменный прибор, папину скрипку и его валенки. Это было в октябре 1938 года, видимо в это время папы в живых уже не было».

   По словам отца, дед получил 25 лет с конфискацией. Каково было обвинение в точности не известно, но в справке о реабилитации говорится, что он был осужден 23 марта 1938 г. «постановлением НКВД СССР». Т.о. судил деда не суд, а, скорее всего, «тройка» - внесудебный орган при республиканских, краевых и областных управлениях НКВД СССР. «Тройки» были созданы 5 августа 1937 г. оперативным приказом народного комиссара внутренних дел СССР Ежова от 30 июля 1937 года № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов».

   Решения выносились «тройкой» заочно — по материалам дел, представляемым органами НКВД, а в некоторых случаях и при отсутствии каких-либо материалов — по представляемым спискам арестованных. Полномочия у них были самые широкие, вплоть до расстрела. Процедура рассмотрения дел была свободной, протоколов не велось. «Тройки», созданные для ускоренного и упрощенного рассмотрения дел «врагов народа» функционировали почти до самого конца 1938 года, когда были упразднены постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938. Характерным признаком дел, рассматриваемых «тройками», было минимальное количество документов, на основании которых выносилось решение о применении репрессии.

   Согласно свидетельству о смерти, полученному семьей только в 1956 году, мой дед, Владимирский Александр Васильевич умер 9 марта 1944 года. В графе «причина смерти» значится «абецесс печени». Место смерти, - г. Тула. Должен сказать, что ни отец, ни бабушка никогда этому документу не верили, считая деда расстрелянным еще в 1938 г. На это косвенно указывает и место смерти (г. Тула. Т.е. дед после вынесения приговора город не покидал).

   С Жоржем Пигулевским случилась почти фантастическая история: в 1940-м году дело пересмотрели и его оправдали. Формальное обвинение и орган, выносивший ему приговор в 38-м мне не известны. В своих дневниках отец пишет об этом следующее: «Жорж (Г.Н. Пигулевский, мамин брат) освободился летом 1940 года. Надя, его жена, добилась пересмотра дела. Свидетель, на показаниях которого строилось обвинение, покаялся в «грехах» и повесился. Жорж был не единственной его жертвой». 

   Мне очень интересно, что двигало человеком, писавшим доносы на Жоржа и других? Что или кто заставил его это делать? Определенно это были не меркантильные соображения, раз угрызения совести, в конце концов, довели его до самоубийства.

   Крестный путь доктора Пигулевского оказался извилистым. В справке об освобождении, сохранившейся в семейном архиве, говорится, что он был осужден на 8 лет постановлением Особого совещания НКВД СССР от 2 июня 1938 г. В графе «статья» вместо номера стоят литеры КРД, что означает «контрреволюционная деятельность». 

  Особое Совещание при НКВД СССР было создано постановлением ЦИК и СНК СССР от 5 ноября 1934 года, существовало до 1 сентября 1953 года и занималось лицами, «признаваемыми общественно-опасными». После ликвидации «троек» дела, рассматривавшиеся ими, перешли как раз в юрисдикцию Особого Совещания. Права Особого Совещания, по сравнению с «тройками», были, урезаны: они могли давать тем, кого признавали «общественно-опасными» срока не свыше 8 лет исправительно-трудовых лагерей, (т.е. прадед получил по максимуму). Зато у него было право сокращать срока заключенных или даже освобождать их из мест заключения.

   Прадед сначала попал во Владивосток, в Спецпропускник СВИТЛага, а затем в Сибирь, в Мариинский лагерь, где уголовники проиграли доктора в карты. Он получил черепно-мозговую травму от удара кирпичом, но выжил. Дальше был Кривощековский лагерь, откуда он был освобожден 2 июня 1943 года на основании определения постоянной сессии Новосибирского областного суда. Затем, до конца 1945 г. Николай Григорьевич работал зав. Амбулаторией и санитарным инспектором на Батуринской судостроительной верфи. Был даже награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». 

Справка об освобождении, выданная Пигулевскому Николаю Григорьевичу

   Между тем, семьям осужденных тоже пришлось тяжко. Елену Николаевну, жену доктора Пигулевского, вместе с дочерью Марией (Марочкой) осенью 1938 года выселили из дома. Владимирских решили «уплотнить», поселив в одну из комнат (проходную) некоего офицера РККА, но последний быстро улучшил свои жилищные условия. Отец пишет об этом так: «Лейтенант Некрасов не захотел жить в проходной комнате и решил переселить туда семью «врага народа». Бумажки у него какие-то были. Пришли красноармейцы и вынесли маму на стуле с Татьянкой на руках, вместе с мебелью. Я ушел сам. С этого дня началось наше безвинное наказание…» 

   А потом началась война: 41 год, осада Тулы немцами, обстрелы, голод. 

   25 ноября 1941 г. немцы заняли Венёв, а уже 11 декабря он был освобожден конницей генерала Белова.* Оккупация продолжалась всего 14 дней, но прабабушке хватило. Вслед за наступающими советскими частями в город вернулись люди с «холодной головой и горячим сердцем», и жена «врага народа» Пигулевского, из «бывших» (как-никак дочь статского советника) а главное, хорошо знавшая немецкий язык, оказалась их «законной» добычей. Елену Николаевну Пигулевскую арестовали. Она умерла в тульском следственном изоляторе, в марте 1942 года, как говорят, от «голодного поноса». Никакого решения по ее делу так и не было принято. На момент смерти ей было 53 года.

   После войны Николай Григорьевич Пигулевский перебрался в Пятигорск к дочерям Марии и Наталье, жившим там, у дальних родственников. Теплый климат после нескольких страшных лет был полезен им всем. К сожалению, для Марочки оказалось поздно: ее здоровье было разрушено лишениями, а больше того, - отчаянием. Она умерла и похоронена там же, в Пятигорске. Впрочем, доктору Пигулевскому тоже не дали долго наслаждаться курортным климатом. Недремлющие «органы» не теряли интереса к нашей семье: другой дочери Пигулевского, Наталье, предложили стать осведомителем НКВД. Она отказалась. За это ее вместе с отцом выслали «к месту постоянной прописки», то есть в Венёв. Там Николай Григорьевич и прожил до смерти, наступившей в 1960-м году. Хоронили его всем городом, даже с оркестром: доктора Пигулевского в Веневе многие помнили и уважали.

Справка о реабилитации Владимирского А.В.

   Мой отец, Юрий Александрович Владимирский 18 лет жил с клеймом «сын врага народа», которое не позволило ему осуществить мечту: стать моряком. Из-за анкетных данных его не приняли ни в военно-морское училище, ни в мореходное училище на любую из специальностей плавсостава. Ну что же, он стал хорошим инженером – гидротехником. Наконец, летом 56 года вышло решение Военной коллегии Верховного суда СССР о реабилитации Владимирского А.В. В справке от 13 декабря 1956 г. говорится: «Постановление НКВД СССР от 23 марта 1938 г. в отношении Владимирского А.В. отменено и дело за отсутствием состава преступления прекращено. Владимирский А.В. реабилитирован посмертно». После некоторой волокиты была даже выплачена государственная компенсация за конфискованное имущество Владимирских: 4417 р. 75 коп. согласно справке фин. отдела исполкома Тульского обл. совета. Жаль только, что человека воскресить нельзя.

   Из записок отца: «До 1957 года нужно было еще дожить, когда сначала маме в Жданов, а потом мне в Ленинград пришла эта справка. …. И наверное тогда, после речи Хрущева на ХХ съезде, которую я прослушал на активе порта, я в душе принял решение, что быть «товарищем по партии» с теми, кто исковеркал жизнь моим близким, кто лишил жизни отца, я не могу». Этому решению Ю.А Владимирский, мой отец, остался верен. Оно несколько ограничило возможность развития его карьеры, но, насколько я знаю, он никогда о нем не жалел.

   Согласно справке 1 спецотдела НКВД с 1 октября 1936 года по 1 ноября 1938 года органами НКВД СССР арестовано 1 565 041 человек. В том числе арестовано в порядке приказа НКВД № 00447 — 702 656 человек. За это время осуждено 1 336 863 человек, из которых 668 305 человек, то есть — 50 %, расстреляны (Справка с примечаниями https://scisne.net/a-2611). Возможно, цифры приведенные в этом документе спорные и нуждаются в дополнительном уточнении, но бесспорно то, что только в семье Владимирских-Пигулевских в 1938-1941 гг. было арестовано 4 человека. Все четверо были, в конце концов, признаны невиновными либо их вина не была доказана следствием. Двое из них, то есть половина, погибли.

Дом семьи Пигулевских в Венёве, снимок 1956 г. Тогда там уже жили чужие люди

   На последнем фото вы видите дом семьи Пигулевских в Венёве. Из него, после обыска, увели моего прадеда, а после выселили прабабушку с дочерью Марочкой. Так был внезапно уничтожен очаг культуры в российской глубинке. С чем и с кем боролась пролетарская диктатура, что хотела получить взамен? Все исчезло: люди, вещи, книги, целый маленький мир. Во имя чего?

* Комментарий Д. Махеля

  Венёв был оккупирован с 24 ноября по 9 декабря 1941 года. Прадедом автора статьи по отцовской линии был Василий Николаевич Владимиров, служивший в 1909-1917 годы полицейским надзирателем в Венёве. Прабабушка по линии матери - Елена Николаевна Пигулевская (1888-1942) с 1912 года преподавала в Венёвской женской гимназии. Её отцом был тоже полицейский надзиратель Николай Алексеевич Добронравов, служивший в Венёве в 1880-х годах. Она окончила Московский Николаевский сиротский институт. Мужем Елены Николаевны был Пигулевский Николай Григорьевич (1874-1960), уроженец города Пинска Минской губернии, окончивший Московский Императорский университет. Занимал в Венёве с 1911 года должность городского врача в Земской больнице, и был окружным врачом в Московском Императорском воспитательном доме, распределявшим питомцев по Венёвскому уезду. Проживали Пигулевские в деревянном одноэтажном доме на улице Казанской, нанимаемом у дворянки Змиевой Марии Петровны. Сегодня на этом месте построена пятиэтажка по адресу ул.Советская д.15.